Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин

было, должна нести ответственность за нераспространение на бывшей территории Союза оружия массового поражения?!

Промокнув носовым платком обильно выступивший пот на своей лысине, Василий Алексеевич в ответ на реплику американки, не без скрытого яда заметил, уже не надеясь на помощь совсем заскучавшего Председателя:

– И каким образом, по-вашему, должна отвечать Россия на недобросовестные действия своих бывших республик, укрывающих от международного контроля запасы запрещенного оружия? Уж не тем ли способом, которым пользуетесь вы при каждом удобном случае, чтобы заявить о себе, как о безусловном гегемоне?!

Нарочито громкий смех китайского представителя, который хорошо знал русский язык, а потому не стал дожидаться окончания синхронного перевода, показал, что он целиком и полностью разделяет позицию российской делегации, а значит, они, русские, могут, как минимум, рассчитывать на один голос в свою поддержку. Теперь уже настала пора краснеть от гнева представителю США. Но пока она в немой ярости хватала ртом воздух, соображая попутно, чем ответить этому наглому русскому muzhik, ей на помощь уже подоспел вечно холуйствующий Кислица:

– Господин Председатель! – вскинул он руку кверху, будто в нацистском приветствии. – Позвольте мне ответить на необоснованные обвинения российской стороны?!

Председателю было душно, жарко, хотелось снять пиджак и тесные туфли, поэтому он опять отмахнулся, соглашаясь со всем, что будет происходить в дальнейшем.

– Отвечая на нелепые обвинения российской стороны, о якобы имеющихся запасах химического вооружения на территории Украины, замечу, что у нас неоднократно проходили проверки специальных хранилищ международными мониторинговыми службами, в том числе и представителями ОЗХО. И ими был выдан юридически значимый документ об отсутствии такого вооружения на наших складах. И вы также можете с ним ознакомиться в любое время. И несмотря на это, российским представителем было высказано еще одно подозрение в адрес моей страны, и так без конца подвергающейся атакам террористов, со стороны неподконтрольных нам территорий. Эти подозрения вызваны, якобы уже заранее вызванными представителями ОЗХО к месту якобы намеченной провокационной акции. Так вот, смею заметить всем присутствующим, что следуя букве и духу международного законодательства наша страна, с началом боевых действий в 2014-м году, на постоянной основе привлекает различные международные мониторинговые миссии на линию соприкосновения, дабы фиксировать различные нарушения с противной стороны. Поэтому я не исключаю того, что помимо наблюдателей от ОБСЕ, на линии соприкосновения с силами сепаратистов присутствуют и представители ОЗХО. И смею заверить, что эти опасения не лишены оснований, вследствие того, что перед нами стоит государство не стесняющееся нарушать подписанные ею же соглашения. Это было бы глупо отрицать. Все мы были свидетелями нарушения Будапештского меморандума, договора РСМД, да и в деле диктатора-отравителя Асада, Россия тоже отметилась, как ярый его защитник. Хотя все мировое сообщество было свидетелем того, как умирали дети в Алеппо, отравленные химоружием. Не оттуда ли растут «ноги» у сегодняшней истории?! У меня вообще закрадывается подозрение, что наше с вами заседание было специально созвано для того, чтобы в случае действительного применения Россией не конвенциональных видов вооружения, она смогла с себя снять часть подозрений. Всем ведь известен постулат о том, что больше всех кричит о несправедливости именно тот, кто ее и совершает.

После этих провокационных слов, пропустить без ответа которых не мог себе позволить никакой дипломат, дискуссия пошла на второй круг, вовлекая остальных членов Совбеза. Больше всех, естественно горячились представители Украины, как заинтересованной стороны и США. Наконец, после полутора часов непрекращающейся нервотрепки, Небензя решил все же подвести окончательную черту в бесполезных спорах.

– У меня нет времени, а главное – желания продолжать с вами перепалку, носящую чисто умозрительный и бесперспективный характер. Я, наверное, слишком сильно уважаю себя, чтобы опускаться до вашего уровня горячечного бреда, господин Кислица, – произнес Василий Алексеевич, уже твердо убежденный, что предложенная им резолюция не наберет всеобщего одобрения при ярко выраженной позиции британской и американской сторон. – Поэтому, прежде чем окончательно поставить предлагаемый текст резолюции на голосование, хочу напомнить еще раз, всем собравшимся в этом зале, что от их позиции пострадают не те или иные государственные интересы, а жизни конкретных людей. Господин Председатель, прошу вас поставить на голосование предложенный нашей делегацией текст.

Как и ожидалось, резолюция не набрала нужного для принятия количества голосов. За ее принятие проголосовали Россия, Китай, Вьетнам (что было удивительно) и Тунис, в лице Председателя. Против нее выступили: США, Великобритания, Франция, Бельгия, Германия и Эстония (куда уж без нее?). Остальные члены Совбеза предпочли воздержаться. На этом заседание окончилось. Каждый остался при своем непоколебимом никем и ничем мнении.

Уже далеко за полдень, выходя из здания штаб-квартиры и направляясь к автомобильной парковке, российский постпред был остановлен криком:

– Василий Алексеевич! Обождите!

Он оглянулся. К нему спешил его заместитель – Дмитрий Алексеевич Полянский, одно время исполнявший обязанности постпреда после смерти Чуркина.

– Что с вами случилось, голубчик?! На вас лица нет! – заботливо поинтересовался Небензя, поджидая, когда к нему приблизится запыхавшийся от бега дипломат.

– Вы уже спустились. А там по телевизору… что стоит в холле. В общем, срочное сообщение о том, о том… – опять повторил он, не отдышавшись.

– О том, что сепаратисты обстреляли Волноваху химическими боеприпасами? – договорил за него, тут же все сообразивший Небензя.

Тот быстро-быстро закивал головой в ответ, не в силах произнести, что-либо внятное.

– Т-а-а-к, – протянул дипломат, разом побледневший, как оживший мертвец. – Значит, не сегодня-завтра жди нового экстренного совещания, но уже по нашу душу. Садитесь, Дмитрий Алексеевич, – распахнул он заднюю дверцу автомобиля, – нам с вами нужно успеть многое обсудить…

Глава 26

I

29 июня 2020 г., г. Москва

Это пятничное утро, вернее сказать, даже не утро, а ночь с четверга на пятницу, действительно стала переломным моментом в судьбе России и народа ее населяющего. Как всегда, все опять началось с Красной площади. Все эти томительно-тревожные дни и ночи, на ее территории происходили какие-то малопонятные вещи. То, что проезд и проход на площадь перекроют усиленными военными кордонами, было понятно даже младенцу. Взрыв такой силы, который прогремел в воскресенье, унес не только жизни многих десятков людей, но и почти уничтожил часть мемориальных захоронений позади мавзолея, изрядно повредив и саму усыпальницу вождя мирового пролетариата. Он перемешал в одну кучу камни мостовой, красный гранит облицовки мавзолея, деревянные скамьи гостевой трибуны и тела российских вождей нынешнего и прошлого. И день, и ночь велись работы по обнаружению, извлечению и сортировке частей тел, разбирались завалы. Зрелище, прямо скажем, малопривлекательное. Этим и могло объясняться закрытие площади. Но вот зачем в понедельник над площадью возвели своеобразный шатер из легкой ткани, натянув его над землей между зубцами кремлевской стены и зданием ГУМа, оставалось для москвичей временно неразрешимой загадкой. Никто не знал, что творится под этим куполом. Кто-то говорил, что теперь Красную площадь вообще закроют навсегда. Кто-то фантазировал о том, что в результате взрыва было обнаружено неизвестное доселе подземелье, где хранилась не только пресловутая «либерия» Ивана Грозного, но и иные бесценные сокровища московских государей с незапамятных времен. А кое-кто договаривался вообще до несуразного предположения, что де мавзолей будут расширять, чтобы вместить туда покойного президента с соратниками. Но после того как в среду, все высокопоставленные жертвы теракта, включая Бутина, были похоронены, убедительная версия о судьбе площади осталась только одна – полная ликвидация всех прежних захоронений. Однако далеко не все верили, что новые власти на это решатся. И вот, наконец, с началом наступления ночи, завеса тайны над судьбой Красной площади начала понемногу приподниматься. Уже к полуночи под «шатер» съехались десятки автомобилей-катафалков, а также бронетранспортеров с орудийными лафетами, что красноречиво свидетельствовало о решимости новых властей осуществить ожидаемое всеми, но не всеми одобряемое перезахоронение. А затем, подобно челнокам, катафалки стали разъезжаться из-под «шатра» в направлении различных московских